Фритц Хэг

Урбанистическое огородничество постепенно захватывает все больше городов. Для художников, работающих с публичными пространствами, такая форма преобразования городской среды, часто становится основой их проектов в диалоге с местными сообществами. Фритц Хэг - американский художник, архитектор и перформер, работающий в сфере паблик-арта и выстраивающий свои проекты в тесной связи с локальным контекстом и с привлечением местных жителей. Один из его известных проектов Edible Estates («Съедобные владения») – создание огородов в городской среде - был представлен в США, Италии, Венгрии, Турции и Дании. В мае Фритц приехал в пригород Тель-Авива Холон по приглашению Израильского Центра цифрового искусства, чтобы разбить здесь сад. За два дня Фритц Хэг, жители дома в районе Холона Джесси Коэн и сотрудники центра превратили сухую площадку перед многоквартирным жилым домом в настоящий огород, где будут расти помидоры, баклажаны, розмарин и авокадо. Куратор ТОКа Мария Вейц, участвовавшая в проекте, поговорила с художником о том, почемуон работает только с живой природой. 

- Фритц, расскажите о том, как начался проект Edible Estates и какова была его первоначальная идея?

- Проект стартовал  в 2005, когда мои интересы стали смещаться от архитектуры в сторону ландшатфного дизайна и работы с садами. Я очень хотел сделать проект не только для профессионального сообщества, которое крайне изолировано от обычной публики, а для широкой аудитории, которая захочет включиться в творческий процесс. Идея сделать огород, где люди бы сами выращивали овощи и фрукты, пришла уже потом. Проект начался в Америке, в Канзасе; мне очень хотелось начать его в географическом центре США и поработать с одним из символов американской культуры - лужайкой перед домом в пригороде. Это показатель статуса, лицо дома, то, на что обращают внимание соседи и по чему они судят о тебе, символ американской мечты и всем, что с ней связано. У этого пространства масса разных значений, поэтому я хотел превратить его в скульптурную инсталляцию, тотально изменить его вид и смысл, сделав там огород и посадив овощи. 

- Как вы строите свое исследование и выбираете тех, кто будет участвовать в проекте?

- Исследование проходит в несколько этапов, я приезжаю в город, изучаю ситуацию, местные условия проживания, климат, пытаюсь понять, как здесь живет большинство людей, а потом ищу дом или семью, которая бы разместила проект у себя. Важный критерий выбора дома - наличие человека, знающего толк в растениеводстве, который продолжит ухаживать за огородом и привлечет к этому соседей. В каждом городе у меня разная исследовательская стратегия, которая связана с его контекстом. В больших городах  - Миннеаполисе, Лос-Анджелесе или Нью-Йорке мы объявляли конкурс. В Миннеаполисе у нас было 200 заявок от разных семей, в итоге мы отобрали десять, я познакомился с каждой из них, и выбрал только одну.
Здесь, в Холоне, куда меня пригласил Израильский Центр цифрового искусства, я во многом полагался на сотрудников центра, которые хорошо знают местный контекст и людей, живущих в Джесси Коэн. Мы посмотрели несколько площадок, и выбрали большое открытое пространство перед четырехэтажным домом, типичной постройкой для этой части города, прямо-таки взывало об изменениях: там был просто островок сухой земли без единой травинки. Я также обратил внимание на один из балконов – он был весь увит яркими цветами. Было понятно, что в квартире живет человек, который знает растения и понимает, как ухаживать за ними, делает это с удовольствием и может вовлечь в процесс других жильцов. Я доволен результатом - мы нашли идеальное место, люди подходят, интересуются тем, что мы делаем, задают вопросы, говорят, что хотят сделать то же самое рядом со своими домами. Это очень заразительный проект и довольно простой – увидев, как это делают другие, ты без особого труда можешь сделать что-то похожее сам.

- Вы как-то отслеживаете, что происходит с вашим проектом после того, как вы его начали?

- Да, конечно. Первый сезон самый важный. Это время, когда начинается самая важная часть моей работы – документация, выставки, обновление вебсайта, написание главы для  книги The Edible Estates, которая выдержала уже два переиздания и все время обновляется, пополняясь новыми проектами. Так что я поддерживаю связь со всем семьями, слежу за тем, как все развивается. В то же время здесь очень важно не перегнуть палку и установить определенную дистанцию по отношению к своему проекту, полностью отдав его тем, для кого он был сделан. Самое ужасное будет, если люди начнут думать, что выращивают сад для меня, а это ведь не так – он теперь принадлежит им, и они за него отвечают и развивают так, как хотят. Так что в течение первого сезона я за ним слежу и документирую происходящее, а потом полностью отпускаю его. Не хочу все время маячить у людей на глазах. Если все было сделано правильно, и я выбрал правильных людей, то проект обычно продолжается, люди признают его своим и охотно за ним ухаживают. Пока что все из сделаннных проектов продолжают свое сущестование, причем довольно успешно.

- Как вы работаете с коммьюнити? В случае с семье понятно, что садом занимается только она. Какова ситуация с многоквартирными домами?

- В Техасе, Лондоне и Нью-Йорке мы работали с домами, где живет много людей. Среди них всегда оказываля кто-то с садоводческими навыками, кто бы отнесся к прoекту с большим энтузиазмом и захотел бы в него вовлечься или, например, есть  какая-то местная организация, которая занимается озеленением, куда жители дома могут обратиться за советом или новыми рстениями для поддержания сада. Но в доме непременно должен быть ответственный за сад с необходимыми навыками, иначе ничего не получится, потому что посадить сад гораздо легче, чем потом за ним ухаживать.

- Вы начали проект в 2005, за последние 7 лет интерес к урбанистическому огородничеству вырос, люди сами начали выращивать огороды в городах, это стало новым городским хобби, сплачивающим членов местных сообществ. Повлиял ли этот процесс на ваш проект?

- С тех пор, как проект стартовал, концепция городского садоводства и правда затронула многие большие города. Я не занимаюсь этим профессионально или с коммерческими целями – меня нельзя нанять для создания огорода. Инициатива сделать такой проект обычно исходит от арт-институции, которая меня приглашает, так что это арт-проект. Понимание важности урбанистического огородничества  и тенденции его развития так выросли, что мне больше нет смыла это продолжать Edible Estates. Так что переключусь на свои другие проекты.

- Почему, как вы думаете, люди стали больше внимания уделять тому, чтобы выращивать свою собственную еду и как это свзано с вашим проектом?

- После 2 Мировой войны с разитием промышленности мы привыкли к тому, что наша еда создается в не всегда понятных условиях, что часто рождает много вопросов. К тому же, в сегодня медиа постоянно говорят о том, как производится еда, подчас отбивая всякое желание ее покупать. Нам неясен путь наших продуктов с момента их производства до попадания на наш стол, мы не знаем, в каких условиях их выращивали, наколько они экологична, нет ли там опасных веществ, обо всем этом приходится только догадываться. Это одна из причин всплеска интереса к органическим продуктам. К тому же у этого феномена есть два полюса. С одной стороны, есть группа людей, очень хорошо информированных о современных технологиях выращивания еды, для которых на первом месте ее экологичность, свежесть и натуральность. Это довольно состоятельная группа, которая выбирает только органические продукты и то, что нельзя найти в обычном продовольственном магазине в силу своей экзотичности и дороговизны. Такие люди, безусловно, лучше контролируют источники поступления своей еды и заботятся о том, что они едят, тщательно выбирая только лучшее. С другой стороны, огороды, как и раньше, во время 1 и 2 Мировых войн, становятся  хорошей помощью людям с невысоким доходом, которым и выбирать-то особенно не приходится. Самое ужасное при этом, если они живут в таких продуктовых пустынях, где свежей здоровой еды купить почти невозможно в силу экономических причин. В Америке есть такие места, как Детройт, где основное место продажи еды – бензозаправки или магазины, где продается все от стирального порошка до супов Сampbell's, из еды там только полуфабрикаты из упаковок. Иногда еще встречаются рестораны быстрого питания. В таких местах выращивание своей еды – это не вопрос эстетства, а выживания.

- Проект Edible Estates в Риме  был плотно связан с историей города и тем, что там ели раньше. Вы стараетесь контекстуализировать каждый свой проект?

- Ну, садоводство и огородничество по определению завязаны на контекст – ведь нужно выбрать те растения, которые приживутся в среде, с которой вы работаете, для них это должны быть естественные условия, огород должен отражать климатические особенности каждого города, иначе он просто не вырастет. Также важно учитывать специфику публичного пространства в каждом городе и стране: в Лос-Анджелесе мы работали с лужайками перед домами, в Риме – с террасами на крышах, в Лондоне – с небольшими общественными газонами и скверами в городском пространстве, в Холоне мы работаем с домом, который представлет собой типичный пример муниципального жилья в Израиле и пространством перед ним, которе обычно жителями никак не используется.

- Расскажите о проекте в Венгрии. Для стран бывшего социалистического блока мысль о собственном огороде, наверное, пока еще не кажется такой привлекательной. Не так давно люди выращивали овощи, чтобы поддержать семью, а не для того, чтобы заботиться о своем здоровье. Как ваша идея была принята в Будапеште?

- Там было непросто, и сначала идея была воспринята многими без особого энтузиазма, вызвав массу не самых позитивных коннотаций у местных жителей. Я вообще заметил, что в Венгрии есть некий западнический уклон – люди хотят иметь большие машины, как в Америке, по несколько сотовых телефонов, много денег, так что садоводство пока не стало чем-то привлекательным и cool, как в Америке, например. Это для меня стало откровением. Вообще к огороду отношение не очень позитивное, там есть такое понятие, как кухонный сад, где выращивают овощи и разные травы. Так вот этот сад всегда находится в каком-то неприглядном месте, в самом дальнем углу, словно его стыдятся. Поэтому все огороды там не очень симпатично выглядят, и никто не стремится их сделать лучше, их предназначение  - функциональность, а не красота. Есть, конечно, и красивые сады, но там никаких овощей нет, просто цветы. Заметно, что культура выращивания собственной еды там постепенно утрачивается, хотя некоторые пытаются ее возродить. Но для большинства пока эта идея не представляеся интересной, это, скорее, напоминает людям о нужде и бедности.

- Как же вы работали в таких словиях?
- Ну, нам нужно было найти всего одну семью, чтобы реализовать проект, так что задача оказалась не самой сложной.Труднее всего было найти тех, у кого уже есть какие-то садоводческие навыки и понимание того, как ухаживать за огородом. У выбранной семьи об этом было какое-то отдаленное представление, поэтому пришлось найти еще людей, которые могли бы им помочь.

- По какому принципу вы выбираете растения?

- Чем больше и разнообразнее, тем лучше. Все, конечно, зависит от климата, и я выбираю то, что сможет вырасти и плодоносить в предлагаемых условиях, но какоего-то четкого списка у меня обычно нет. Первый сезон в этом плане показательный, потому что семья сама решает, что лучше растет, и на этом основании делает выбор растений на следующий год, так что они сами контролируют дальнейшую судьбу огорода.

- Что касается конструкции сада, то она каждый раз повторяется?
- Нет, каждый раз это абсолютно новый дизайн, причем для декорирования мы обычно используем то, что можем найти под рукой. Я старась ничего не покупать, мне вообще новые вещи не очень нравятся, поэтому дизайн всегда основан на том, что можно найти или получить бесплатно. В Израиле мы использовали куски разбитой бетонной плитки, в Техасе нашли залежи больших камней и стволы кипариса, в Будапеште работали с красной кирпичной кровельной плиткой, в Риме  - с большими корзинами для фруктов, которые нашли  на помойке. Так что всегда по-разному. В Дании рядом с будущим огородом находится лес, так что для его дизайна будем использовать все что там найдем – сухие ветки, камни, какие-то нибудь палки. В Минеапполисе мы нашли упавшее ивовое дерево, оно тоже пошло в ход. Я не люблю покупать ничего нового. Идея проекта в том, что такой огород может сделать любой. Чем больше денег начинаешь тратить на не очень нужные вещи, тем больше ты усложняешь проект, и снижаешь возможности людей сделать то же самое самостоятельно. Красота этого проекта – именно в простоте и доступности.

- Израильский Центр цифрового искусства планирует, что ваш проект положит начало созданию других садов в районе Джесси Коэн. Как вы относитесь к этой идее?
- Раньше мы так не делали, я был бы рад, если бы идея прижилась и вдохновила людей на создание своих огородов. Не думаю, что здесь потребуется мое участие, и это даже хорошо  - я рад, что проект вдохновляет людей на свои собственные действия.

- Насколько я понимаю, этот сад последний, на этом проект заканчивается. Что дальше? 
- У меня много параллельных проектов, этот - лишь один из них. Edible estates – часть трилогии о животных, растениях и людях. Еще есть Animal Estates, о дикой природе в городе и о месте животных в нашей современной жизни, и Domestic Intergrities.  Этот проект проедставляет собой собрание разных предметов, создаваемых из того, что можо найти на улице, вырастить или  сделать своими руками в домашних условиях, чтобы украсить свое жилище. Это и сотканные ковры, и корзины выращенных самостоятельно фруктов и ягод, самодельные мебель и мыло, лекарства народной медицины, ткани,  одежда и многое другое. Зрители имеют возможность полностью погрузиться в проект – сняв в обувь, они могут сидеть на коврах или  перемещаться по выставке, выстроенной как жилое пространство – почти все экспонаты можно потрогать, понюхать и попробовать. Проект тоже путешествует по миру, и уже выставлялся на 6 площадках, включая МоМА в Нью-Йорке и  Hammer Museum в Лос-Анджелесе.

- То есть природа и животные – основные источники вашего вдохновения?
- Скорее, все, что относится к живой природе. В центре моих проектов, будь это выставка или образовательная деятельность,  всегда жизнь и то, что непосредственно связано с природой.